Подготовкой процесса руководил Ленин. Была арестована значительная группа крупных русских ученых, деятелей культуры - географ проф. В.Н.Таганцев, химик проф. М.М.Тихвинский, проф. Д.И. Шаховский, Н.И. Лазаревский, С.А. Ухтомский, В.М. Козловский, поэт Николай Гумилев и многие другие [7]. В числе расстрелянных, вместе с теми, кого называли "наиболее опасными руководителями заговора", были профессор Тихвинский и поэт Николай Гумилев. В опубликованной переписке Ленина есть его "резолюция" по делу М. Тихвинского: "Тихвинский не "случайно" арестован: химия и контрреволюция не исключают друг друга". На прошение на имя Дзержинского о пощаде Гумилева: "Можно ли расстрелять одного из двух - трех лучших поэтов России?", председатель БЧК ответил: "Можно ли делать исключение для поэта, расстреливая других?"

Для Ленина химия не исключала контрреволюции, поэзия не исключала контрреволюции. Более того, они казались - и химия, и поэзия - контрреволюционными сами по себе. Наука, поэзия, интеллигенция - были контрреволюцией. Процесс "Петроградской боевой организации" был последним большим процессом, организованным БЧК.

Процесс эсеров, начавшийся в июне 1922 года, был первым большим показательным процессом, организованным ГПУ. Для Горького, находившегося на Западе, процесс социалистов-революционеров представлялся актом борьбы с интеллигенцией. В письме Рыкову М.Горький ставит процесс в ряд действий, направленных на "истребление интеллигенции в нашей безграмотной стране". В дни, когда начался процесс эсеров, был утвержден приговор по делу "о сокрытии церковных ценностей". Из обвиняемых по делу эсеров (все обвинения были связаны с их деятельностью до 1919 года, амнистированной 27 февраля 1919 года) к смертной казни было приговорено 12 человек, но "исполнение приговора" суд "приостановил".

Политические процессы были лишь частью войны против интеллигенции, ожесточившейся в связи с тем, что, как констатировал ЦК: "...Выявилось в первые месяцы 1922 г. оживление деятельности остатков старой буржуазной интеллигенции" [8]. Это "оживление буржуазной идеологии" проявлялось в открытии - разрешенных законом - частных издательств, в возобновлении выпусков журналов Былое, Голос минувшего, Экономист, Право и жизнь.

"Вредные тенденции" обнаруживаются на съезде агрономов (март 1922 года): профессора-аграрники и экономисты выступают за "абстрактную надклассовую законность"; на съезде врачей: наркомздрав Семашко доносит Ленину, что врачи "восхваляли земскую медицину", требовали демократию и право издавать собственный печатный орган. "Антисоветские партии, - говорит об этом периоде историк ВЧК - ГПУ, - действуя через интеллигенцию (профессуру, специалистов, литераторов), вели работу среди учащейся молодежи, мелкобуржуазных и обывательских элементов, создавали опорные пункты в высшей школе, в печати, литературных кругах, кооперации..." [9].

В марте 1922 года Ленин пишет статью "О воинствующем материализме", в которой "первенствующей обязанностью коммуниста" объявляет "систематическую, наступательную борьбу с буржуазной идеологией, с философской реакцией, со всеми видами идеализма и мистики". В письме к председателю ГПУ Дзержинскому от 19 мая Ленин переводит философские термины на "разговорный" язык, он называет интеллигентов, "профессоров и писателей": "явными контрреволюционерами, пособниками Антанты, шпионами, растлителями молодежи" [10].